18:28
LVII. О магии приправ
Как известно, в книге Бытия Ревекка приготовила для Исаака мясо домашних козлят
под видом дичи (Быт27:14). Епископ Виссарион (Нечаев) в своём толковании этого
места замечает, что она могла воспользоваться приправами, чтобы придать
домашнему мясу вкус дичи. Возможность этого подтверждается распространённой у
древних римлян историей про повара, который был способен с помощью правильно
подобранных приправ придать свинине вкус любого другого мяса (Тит Ливий,
XXXV.49.7; Сатирикон, 70).
под видом дичи (Быт27:14). Епископ Виссарион (Нечаев) в своём толковании этого
места замечает, что она могла воспользоваться приправами, чтобы придать
домашнему мясу вкус дичи. Возможность этого подтверждается распространённой у
древних римлян историей про повара, который был способен с помощью правильно
подобранных приправ придать свинине вкус любого другого мяса (Тит Ливий,
XXXV.49.7; Сатирикон, 70).
Как известно, четвёртая книга Царств заканчивается сценой разрушения Иерусалима
Навузарданом, начальником телохранителей Навуходоносора.
Титулу "начальник телохранителей" в русском переводе (4Цар25:8) соответствует
слово ἀρχιμάγειρος в Септуагинте, которое также можно перевести как "начальник
поваров". И именно так оно было по неведению передано в некоторых старолатинских
переводах Септуагинты, величающих Навузардана как "princeps coquorum".
Хотя в Вульгате этот недосмотр был исправлен, однако манускрипты со старым
переводом уже успели достаточно разойтись, чтобы заставить многих средневековых
авторов приписывать Навузардану эту неуместную должность, иные из которых,
ничуть не смутившись, объясняли это как метафору гибельности чревоугодия.
Хотя, если вчитаться в эпичную сцену разрушения Иерусалима, то несложно уловить
в ней кулинарные нотки, ведь там упоминается огонь (4Цар25:9), виноград
(4Цар25:12), посуда (4Цар25:14), гранатовые плоды (4Цар25:17). Да и главу в
целом завершает упоминание о том, как вавилонский царь Евилмеродах обеспечивал
до конца жизни пищей иудейского царя Иехонию.
Подобную двусмысленность породил и один из титулов Потифара в Быт39:1: буквально
он значит "евнух", но так могли обозначаться и царедворцы. Причём в данном
случае Вульгата предпочитает буквальное чтение и не смущается наречь женатого
Потифара евнухом.
Как видно из того же стиха, этот евнух одновременно является и начальником
поваров. Но чем хорош евнух на посту повара? Быть может, слухи об осквернении
пищи обслуживающим персоналом были в ходу уже в древности, и потому
повару-евнуху отдавалось предпочтение, так как у него число способов осквернить
пищу уменьшалось на один?
Навузарданом, начальником телохранителей Навуходоносора.
Титулу "начальник телохранителей" в русском переводе (4Цар25:8) соответствует
слово ἀρχιμάγειρος в Септуагинте, которое также можно перевести как "начальник
поваров". И именно так оно было по неведению передано в некоторых старолатинских
переводах Септуагинты, величающих Навузардана как "princeps coquorum".
Хотя в Вульгате этот недосмотр был исправлен, однако манускрипты со старым
переводом уже успели достаточно разойтись, чтобы заставить многих средневековых
авторов приписывать Навузардану эту неуместную должность, иные из которых,
ничуть не смутившись, объясняли это как метафору гибельности чревоугодия.
Хотя, если вчитаться в эпичную сцену разрушения Иерусалима, то несложно уловить
в ней кулинарные нотки, ведь там упоминается огонь (4Цар25:9), виноград
(4Цар25:12), посуда (4Цар25:14), гранатовые плоды (4Цар25:17). Да и главу в
целом завершает упоминание о том, как вавилонский царь Евилмеродах обеспечивал
до конца жизни пищей иудейского царя Иехонию.
Подобную двусмысленность породил и один из титулов Потифара в Быт39:1: буквально
он значит "евнух", но так могли обозначаться и царедворцы. Причём в данном
случае Вульгата предпочитает буквальное чтение и не смущается наречь женатого
Потифара евнухом.
Как видно из того же стиха, этот евнух одновременно является и начальником
поваров. Но чем хорош евнух на посту повара? Быть может, слухи об осквернении
пищи обслуживающим персоналом были в ходу уже в древности, и потому
повару-евнуху отдавалось предпочтение, так как у него число способов осквернить
пищу уменьшалось на один?
17:49
LV. О святом Будде
Оказывается, одним из святых католического и православного пантеона является
Будда, получилось же это следующим образом.
В XI в. грузинский книжник Евфимий Афонский перевёл на греческий язык грузинский
эпос «Balavariani», представляющий собой христианизированное изложение истории
Будды, где индийский царевич Иосафат (искажённое Бодхисаттва) под влиянием
старца Варлаама становится христианином.
Перевод приобрёл популярность, не заставила себя ждать латинская версия, и
наконец церковники, уверенные в аутентичности жития, водворили св. Иосафата в
свои пантеоны.
Евфимий же вскоре после завершения перевода умер, упав с взбрыкнувшего мула.
Возможно, Господь поспешил таким образом поставить точку на столь блестящей
литературной карьере.
Эта история может показаться менее нелепой, если придерживаться платонизма
относительно литературных персонажей, ведь, если в порядке вещей влюбляться в
них в духе рыцарского идеала любви на расстоянии, то почему бы и не прославить
их в чине святых.
Будда, получилось же это следующим образом.
В XI в. грузинский книжник Евфимий Афонский перевёл на греческий язык грузинский
эпос «Balavariani», представляющий собой христианизированное изложение истории
Будды, где индийский царевич Иосафат (искажённое Бодхисаттва) под влиянием
старца Варлаама становится христианином.
Перевод приобрёл популярность, не заставила себя ждать латинская версия, и
наконец церковники, уверенные в аутентичности жития, водворили св. Иосафата в
свои пантеоны.
Евфимий же вскоре после завершения перевода умер, упав с взбрыкнувшего мула.
Возможно, Господь поспешил таким образом поставить точку на столь блестящей
литературной карьере.
Эта история может показаться менее нелепой, если придерживаться платонизма
относительно литературных персонажей, ведь, если в порядке вещей влюбляться в
них в духе рыцарского идеала любви на расстоянии, то почему бы и не прославить
их в чине святых.
Интересный пример темоподобия представляет собой 176 глава "Деяний римлян". Её
повествовательная часть состоит из двух разрозненных рассказов: первый — о
сиамских близнецах, разветвляющихся от пояса вверх на две груди и головы, второй
— о дереве, корни которого отравила змея, из-за чего оно было лишено плодоносной
силы, пока садовник не полил его ветки териаком.
Благодаря такому совмещению двух отдельных сюжетов текст начинает напоминать
собственную тему, структурно уподобляясь сиамским близнецам.
Это заставляет вспомнить, как Игорь "Гарклав" Малишевский в лекции о "Моби Дике"
сказал, что этот роман сам напоминает кита с его скромным сюжетным скелетом и
обильным жировым слоем бессвязных зарисовок из быта китобойцев. Малишевский на
той лекции честно признался, что не читал других романов Мелвилла, иначе бы
наверняка заметил, что подобной китовой анатомией обладают и другие его романы,
и лишь в "Моби Дике" впервые имя, структура и тема слились в гармонии тотальной
китовости.
Впрочем, и в начале времён сначала появился Левиафан, а потом Адам, давший ему
имя.
повествовательная часть состоит из двух разрозненных рассказов: первый — о
сиамских близнецах, разветвляющихся от пояса вверх на две груди и головы, второй
— о дереве, корни которого отравила змея, из-за чего оно было лишено плодоносной
силы, пока садовник не полил его ветки териаком.
Благодаря такому совмещению двух отдельных сюжетов текст начинает напоминать
собственную тему, структурно уподобляясь сиамским близнецам.
Это заставляет вспомнить, как Игорь "Гарклав" Малишевский в лекции о "Моби Дике"
сказал, что этот роман сам напоминает кита с его скромным сюжетным скелетом и
обильным жировым слоем бессвязных зарисовок из быта китобойцев. Малишевский на
той лекции честно признался, что не читал других романов Мелвилла, иначе бы
наверняка заметил, что подобной китовой анатомией обладают и другие его романы,
и лишь в "Моби Дике" впервые имя, структура и тема слились в гармонии тотальной
китовости.
Впрочем, и в начале времён сначала появился Левиафан, а потом Адам, давший ему
имя.
В 166 главе "Деяний римлян" цитируются два стиха Овидия:
Que dant queve negant, gaudent tamen esse rogate;
Ludunt formose; casta est, quam nemo rogavit.
Эти стихи из разных произведений: первый из "Науки любви" (I.345), второй из "Любовных элегий"
(I.8.43). Однако единство метра и темы, а также завершение на форму глагола "rogo" обеспечивает
бесшовность этого коллажа. Естественно, что переводчики этих двух произведений не позаботились
закончить эти строки формами одного и того же глагола. Но исправить это упущение можно было бы так:
И уступившей, и отказавшей быть любо желанной;
Те, кто пригожи, резвятся; чисты те, кого не желают.
Que dant queve negant, gaudent tamen esse rogate;
Ludunt formose; casta est, quam nemo rogavit.
Эти стихи из разных произведений: первый из "Науки любви" (I.345), второй из "Любовных элегий"
(I.8.43). Однако единство метра и темы, а также завершение на форму глагола "rogo" обеспечивает
бесшовность этого коллажа. Естественно, что переводчики этих двух произведений не позаботились
закончить эти строки формами одного и того же глагола. Но исправить это упущение можно было бы так:
И уступившей, и отказавшей быть любо желанной;
Те, кто пригожи, резвятся; чисты те, кого не желают.
В 166 главе "Деяний римлян" даётся описание и моральное толкование правил средневековой вариации
шахмат.
Одна из решаемых анонимным автором проблем — почему женщина (королева) участвует в сражении. Из этой
проблемы он находчиво выпутывается, ссылаясь на нравы народов, в которых женщины сопровождают мужчин
на войну. В качестве примера такого народа он приводит татар, но и Тацит пишет подобное о германцах
(De moribus et situ Germanorum, 7-8). В связи с тем, что далее королева уподобляется Богородице,
можно также вспомнить кондак "Взбранной воеводе", приписывающий Марии чин предводительницы
ангельского воинства.
Так как в описываемой вариации шахмат королева ещё довольно слабая фигура, которая вдобавок
автоматически рубится, если отходит далеко от короля, то такого объяснения оказывается достаточно.
Перед лицом же современных шахмат, где королева по уровню могущества стала откровенной Action Girl,
его объясняющая сила несколько меркнет, и приходится искать опору в иных культурных артефактах
наподобие фильма "Действуй, Маня!"
шахмат.
Одна из решаемых анонимным автором проблем — почему женщина (королева) участвует в сражении. Из этой
проблемы он находчиво выпутывается, ссылаясь на нравы народов, в которых женщины сопровождают мужчин
на войну. В качестве примера такого народа он приводит татар, но и Тацит пишет подобное о германцах
(De moribus et situ Germanorum, 7-8). В связи с тем, что далее королева уподобляется Богородице,
можно также вспомнить кондак "Взбранной воеводе", приписывающий Марии чин предводительницы
ангельского воинства.
Так как в описываемой вариации шахмат королева ещё довольно слабая фигура, которая вдобавок
автоматически рубится, если отходит далеко от короля, то такого объяснения оказывается достаточно.
Перед лицом же современных шахмат, где королева по уровню могущества стала откровенной Action Girl,
его объясняющая сила несколько меркнет, и приходится искать опору в иных культурных артефактах
наподобие фильма "Действуй, Маня!"
У Фукидида речь о водолазах заходит дважды: первый раз это пелопоннеские
водолазы, доставляющие провизию лакедемонянам, осаждённым на острове
Сфактерия, второй раз — афинские водолазы, выдёргивающие
заградительные колья из дна Большой гавани Сиракуз.
Второе из этих упоминаний неявно содержит в себе третье: ведь
предварительно эти колья непременно должны были быть водружены в гавань
никем иным, как, конечно же, сиракузскими водолазами.
водолазы, доставляющие провизию лакедемонянам, осаждённым на острове
Сфактерия, второй раз — афинские водолазы, выдёргивающие
заградительные колья из дна Большой гавани Сиракуз.
Второе из этих упоминаний неявно содержит в себе третье: ведь
предварительно эти колья непременно должны были быть водружены в гавань
никем иным, как, конечно же, сиракузскими водолазами.
В рассказе "Пальба" Юрия Мамлеева главным увлечением героя является
гоняться за крысами. Почему у него появилось такое увлечение, в рассказе
не объясняется, но Плутарх в "Застольных беседах" сообщает, что от
болезней печени может появиться желание гоняться за мышами (8.IX 733c).
Таким образом, если упомянутые болезни не делают различий между
таксонами мельче семейства, то можно заключить, что болезни печени
могут вызвать желание гоняться за крысами, мышами и полёвками.
Также можно вспомнить, что в финале поэмы "Москва-Петушки" героя
закалывают в горло, что выступает параллелью к смерти самого автора
от рака горла. Героя же "Пальбы" закалывают в сердце. Если допустить,
что Мамлеев задействовал подобную параллель, то можно предположить,
что, если за мышами гоняются от нездоровья в печени, то за крысами
гоняются от нездоровья в сердце.
гоняться за крысами. Почему у него появилось такое увлечение, в рассказе
не объясняется, но Плутарх в "Застольных беседах" сообщает, что от
болезней печени может появиться желание гоняться за мышами (8.IX 733c).
Таким образом, если упомянутые болезни не делают различий между
таксонами мельче семейства, то можно заключить, что болезни печени
могут вызвать желание гоняться за крысами, мышами и полёвками.
Также можно вспомнить, что в финале поэмы "Москва-Петушки" героя
закалывают в горло, что выступает параллелью к смерти самого автора
от рака горла. Героя же "Пальбы" закалывают в сердце. Если допустить,
что Мамлеев задействовал подобную параллель, то можно предположить,
что, если за мышами гоняются от нездоровья в печени, то за крысами
гоняются от нездоровья в сердце.
Финал девяносто седьмой главы первого тома романа Mardi проливает
свет на историософию Мелвилла. В сущности там идёт речь о единой
субъектности добрых сил в истории (в частности, сделавших закладку в
Дубе Хартии, укрывших Гофа и Уолли, бостонских чаёвников, Муканны и
Брута).
Сходную схему логики истории отстаивает Филип Дик, у которого Бог и
дьявол ведут друг против друга шахматную партию, ходы в которой —
это благие и дурные вмешательства в историю в духе Квантового Скачка.
У Дика правда это процесс более дискретен и извилист, что делает его
похожим на алгоритмическое хождение по лабиринту, но, если учесть,
что он всю историю с I в. н. э. считал разворачивающейся в симуляции с
фиктивным временем, то эта извилистость может быть понята не столь
прямолинейно.
свет на историософию Мелвилла. В сущности там идёт речь о единой
субъектности добрых сил в истории (в частности, сделавших закладку в
Дубе Хартии, укрывших Гофа и Уолли, бостонских чаёвников, Муканны и
Брута).
Сходную схему логики истории отстаивает Филип Дик, у которого Бог и
дьявол ведут друг против друга шахматную партию, ходы в которой —
это благие и дурные вмешательства в историю в духе Квантового Скачка.
У Дика правда это процесс более дискретен и извилист, что делает его
похожим на алгоритмическое хождение по лабиринту, но, если учесть,
что он всю историю с I в. н. э. считал разворачивающейся в симуляции с
фиктивным временем, то эта извилистость может быть понята не столь
прямолинейно.
Популярный мотив в высмеивании мужчин с большим весом связан с тем фактом,
что выпирающее брюхо заслоняет гениталии. Древнейшее упоминание этого
мотива, которое мне встречалось, — это глава о фиванском стратеге Эпаминонде
в "Изречениях царей и полководцев" Плутарха.
Не стоит забывать, что гениталии являются одним из древнейших и
могущественнейших оберегов, так что любая форма дистанцирования от них
уменьшает и без того скудные ресурсы, к которым можно прибегнуть в
противодействии тёмным силам. Поэтому в том, что брюхо изгоняет уд в царство
теней, может заключаться его главная опасность.
Заговорив об Эпаминонде, нельзя по созвучию не вспомнить и о могущественном
апотропеическом ритуале "Эпапа", выполнение которого тоже осложняется, если
телосложение обременено массивным животом.
что выпирающее брюхо заслоняет гениталии. Древнейшее упоминание этого
мотива, которое мне встречалось, — это глава о фиванском стратеге Эпаминонде
в "Изречениях царей и полководцев" Плутарха.
Не стоит забывать, что гениталии являются одним из древнейших и
могущественнейших оберегов, так что любая форма дистанцирования от них
уменьшает и без того скудные ресурсы, к которым можно прибегнуть в
противодействии тёмным силам. Поэтому в том, что брюхо изгоняет уд в царство
теней, может заключаться его главная опасность.
Заговорив об Эпаминонде, нельзя по созвучию не вспомнить и о могущественном
апотропеическом ритуале "Эпапа", выполнение которого тоже осложняется, если
телосложение обременено массивным животом.
Комментарии (2)
Композиция этого сериала привлекает тем, что вслед за
подражанием Попцова Чикатило и сам сериал "Тень Чикатило"
подражает сериалу "Чикатило", т. е. название можно понимать
и как "Тень „Чикатило”". Собирается тот же состав звёздной
команды, правда приходится попыхтеть, чтобы выманить всех
Ахиллесов из палаток, стряхивается пыль с навевавшей скуку
уже в оригинале любовной линии. Но, в отличие от теней
зловещей Каркозы, данная тень не удлиняется, а остаётся
верной своей редуцированной природе и в отношении
протяжённости.
Сам Попцов тоже персонаж менее сложный, чем Чикатило. Своим
кредо маньяка-крестоносца он под стать протагонистам фильма
Frailty (2001). Процедура посвящения в маньяки тоже близка к
нисхождению ангела во Frailty, только Чикатило в данном
случае проводит недобросовестную манипуляцию подобно
кукловоду-Ставрогину из "Бесов".
Такая конгруэнтная чувствующая свои границы тень вполне
способна быть источником отрадной прохлады.
подражанием Попцова Чикатило и сам сериал "Тень Чикатило"
подражает сериалу "Чикатило", т. е. название можно понимать
и как "Тень „Чикатило”". Собирается тот же состав звёздной
команды, правда приходится попыхтеть, чтобы выманить всех
Ахиллесов из палаток, стряхивается пыль с навевавшей скуку
уже в оригинале любовной линии. Но, в отличие от теней
зловещей Каркозы, данная тень не удлиняется, а остаётся
верной своей редуцированной природе и в отношении
протяжённости.
Сам Попцов тоже персонаж менее сложный, чем Чикатило. Своим
кредо маньяка-крестоносца он под стать протагонистам фильма
Frailty (2001). Процедура посвящения в маньяки тоже близка к
нисхождению ангела во Frailty, только Чикатило в данном
случае проводит недобросовестную манипуляцию подобно
кукловоду-Ставрогину из "Бесов".
Такая конгруэнтная чувствующая свои границы тень вполне
способна быть источником отрадной прохлады.
В LXXXIV главе первого тома Mardi Мелвилла описывается пир двадцати пяти королей,
который кроме общей атмосферы гедонизма отсылает к пиру Трималхиона рядом
деталей:
● Цветовая параллель: у Трималхиона салфетка с пурпурной каймой, у Донджалоло
пурпурный мат.
● Атрибутика смерти: к Трималхиону вносят серебряного скелета, а Донджалоло поёт
оду вину, опираясь ногой на череп своего предка Марджоры.
В целом же этот троп можно рассматривать как эстетическую антитезу пиру Платона,
лишающую высокое монополии на возвышенность.
который кроме общей атмосферы гедонизма отсылает к пиру Трималхиона рядом
деталей:
● Цветовая параллель: у Трималхиона салфетка с пурпурной каймой, у Донджалоло
пурпурный мат.
● Атрибутика смерти: к Трималхиону вносят серебряного скелета, а Донджалоло поёт
оду вину, опираясь ногой на череп своего предка Марджоры.
В целом же этот троп можно рассматривать как эстетическую антитезу пиру Платона,
лишающую высокое монополии на возвышенность.
17:30
XLV. О боге Киви
Интересную форму многопальцевости демонстрирует бог воров Киви,
описанный в XCII главе первого тома романа "Марди" Германа
Мелвилла. У этого бога две руки (arms), каждый палец каждой из
которых является рукой (hand) с пятью пальцами, т. е. на двух руках у
него десять ладоней и пятьдесят пальцев.
Руки такой структуры позволяют идентифицировать пальцы, добавив
к человеческой идентификации номер, например, первый правый
указательный, второй левый большой и т. п.
описанный в XCII главе первого тома романа "Марди" Германа
Мелвилла. У этого бога две руки (arms), каждый палец каждой из
которых является рукой (hand) с пятью пальцами, т. е. на двух руках у
него десять ладоней и пятьдесят пальцев.
Руки такой структуры позволяют идентифицировать пальцы, добавив
к человеческой идентификации номер, например, первый правый
указательный, второй левый большой и т. п.
На мой взгляд, он является кефалью, т. к. его фирменная причёска mullet, а mullet
по-английски также означает "кефаль".
по-английски также означает "кефаль".
Наткнулся в 110 главе «Деяний римлян» на загадочное выражение "medidianum
superasti" ("одолел полуденного"). (В наши времена слово "medidianus" более
известно в форме "meridianus".) Оказывается, под "полуденным" имеется в виду
полуденный демон из 6 стиха 90 Псалма в Вульгате ("et dæmonio meridiano"),
которого не убоится "Живущий под кровом Всевышнего" (Пс90:1). При этом
персонифицированного понимания этого насылателя сиесты придерживаются не все
переводы, например, Синодальный перевод: "заразы, опустошающей в полдень", KJV:
"nor for the destruction that wasteth at noonday" (Ps.91:6).
superasti" ("одолел полуденного"). (В наши времена слово "medidianus" более
известно в форме "meridianus".) Оказывается, под "полуденным" имеется в виду
полуденный демон из 6 стиха 90 Псалма в Вульгате ("et dæmonio meridiano"),
которого не убоится "Живущий под кровом Всевышнего" (Пс90:1). При этом
персонифицированного понимания этого насылателя сиесты придерживаются не все
переводы, например, Синодальный перевод: "заразы, опустошающей в полдень", KJV:
"nor for the destruction that wasteth at noonday" (Ps.91:6).
Придумал мнемоническое правило для различения латинских слов lēvis 'гладкий' и levis 'лёгкий'.
Слово с короткой "e" легче произносить, поэтому оно означает "лёгкий".
Слово с короткой "e" легче произносить, поэтому оно означает "лёгкий".
Листая страницы латинско-русского словаря Дворецкого-Королькова 1949 г.,
наткнулся на ошибку в статье "contagio" на 219 странице:
За пятым значением идёт опять пятое вместо шестого.
Эта ошибка в определённой мере оправдывается тем, что делает статью
в некотором роде самодемонстрирующей.
наткнулся на ошибку в статье "contagio" на 219 странице:
За пятым значением идёт опять пятое вместо шестого.
Эта ошибка в определённой мере оправдывается тем, что делает статью
в некотором роде самодемонстрирующей.
19:36
XL. О тагильском портере
Нашёл в "Магните" портер Bergauer производства Нижний Тагил.
Подстрока "aue" весьма к месту. Взял три бутылки.
Плюсы:
- честные поллитра без шринкфляции
- приятный вкус
- 8.5 оборотов, то есть хорошая эффективная крепость
Минусы:
- сладковатый
Подстрока "aue" весьма к месту. Взял три бутылки.
Плюсы:
- честные поллитра без шринкфляции
- приятный вкус
- 8.5 оборотов, то есть хорошая эффективная крепость
Минусы:
- сладковатый
Женевскую Библию также называют брючной, потому что где в
других старых переводах стоит aprons, в Женевской Библии
стоит breeches. В комментариях этой Библии царит яростный
антикатолический дух. В этой непримиримости с Римом брючная
Библия напоминает Брючную Галлию, которая тоже слабо
поддавалась римским влияниям.
Нет ли некоего мотива бунтарства в самих брюках? Структура
брюк принципиально двойственна, а в платонизме двоица это
принцип множества, конфликтующий с тотальностью Единого, в
то время как фартук напоминает тогу и более цельноразделен в
своём устройстве.
других старых переводах стоит aprons, в Женевской Библии
стоит breeches. В комментариях этой Библии царит яростный
антикатолический дух. В этой непримиримости с Римом брючная
Библия напоминает Брючную Галлию, которая тоже слабо
поддавалась римским влияниям.
Нет ли некоего мотива бунтарства в самих брюках? Структура
брюк принципиально двойственна, а в платонизме двоица это
принцип множества, конфликтующий с тотальностью Единого, в
то время как фартук напоминает тогу и более цельноразделен в
своём устройстве.
Поучительна история смерти императора Тиберия, изложенная
Тацитом в 50 главе 6 книги "Анналов". Тиберий вёл распутный
образ жизни, но презирал медицину, и всё было хорошо, пока
придворный врач Харикл не пощупал ему невзначай пульс во
время приветствия. Пульс показался ему чрезвычайно слабым, и
он предрёк, что Тиберию осталось жить не больше пары дней, и
так и вышло.
Это говорит о том, что здоровый человек может стать больным
просто в результате измерения, так как измерение это
деструктивная процедура, действие которой не ограничивается
простым описанием действительности.
Тацитом в 50 главе 6 книги "Анналов". Тиберий вёл распутный
образ жизни, но презирал медицину, и всё было хорошо, пока
придворный врач Харикл не пощупал ему невзначай пульс во
время приветствия. Пульс показался ему чрезвычайно слабым, и
он предрёк, что Тиберию осталось жить не больше пары дней, и
так и вышло.
Это говорит о том, что здоровый человек может стать больным
просто в результате измерения, так как измерение это
деструктивная процедура, действие которой не ограничивается
простым описанием действительности.
Комментарии (2)